18.05.2016 в 23:25

Пишет  Эрриан:

Жадность
Название: Жадность
Автор: Эрриан
Бета: tanat_fantasy
Персонажи/Пейринг: Куроро/Курапика
Рейтинг: R
Размер: мини
Жанр: ангст, слэш
Дисклеймер: отказываюсь
Предупреждение: AU
Размещение: с разрешения
Описание: Курапика встречает Куроро раньше, чем планировал. И даже не догадывается об этом.

Курапика встречает Куроро Люцифера раньше, чем планировал, и даже не догадывается об этом. Спокойный, опрятный мужчина не похож на главаря банды, повергающей в ужас своей силой и наглостью. Бандиты не ведут себя так: не читают в баре, полностью отключившись от окружающего мира, не тянутся вслепую, отыскивая чашку кофе и медленно перелистывая страницы. У бандитов не может быть такого чистого, умиротворенного лица.

Курапика улыбается, вспоминает, как сам в первый раз взял в руки книгу о внешнем мире, как охватывал его восторг и желание увидеть всё собственными глазами, потрогать руками, вдохнуть запахи неведомых цветов, а не пялиться лишь на раскрашенные картинки. Вот только жадность не приводит ни к чему хорошему. А Курапика очень жадно желал познать мир.

Куроро отрывается от книги. То ли чувствует на себе чужой взгляд, то ли ловит послевкусие всепоглощающего желания. Мечты лепят из человека личность, кого-то раздавливают в мягкий, безвольный, пластичный кусок — безынтересный Куроро. Но в Курапике он чувствует острый надлом. Он любит таких людей — покалеченных, обманутых судьбой, но не сдающихся, упорно идущих к своей цели через боль, пот и спрятанные глубоко внутри слезы.

Куроро сам такой. Выживая в забытом Богом городе-свалке Метеоре, цепляясь за жизнь, он грязными пальцами перелистывал такие же грязные страницы ненужных, выброшенных, как и он, книг, перечитывал особо интересные строчки по несколько раз, твердил, что и сам сможет почувствовать описанное на пожелтевших листах с разводами. Здесь даже дождь был грязным. Прочитанные истории же резко контрастировали с действительностью. Куроро ел речную рыбу, вонявшую илом, и представлял, что ест изысканное блюдо. Надевал потрепанную рубашку в дырках и ощущал себя в костюме из дорогой ткани. Он верил, что заполучит всё, что пожелает.

В светловолосом парне, совсем еще мальчишке, поглядывающем на него, достаточно дерзости, чтобы захотелось заполучить. Куроро откладывает книгу и спрашивает:

— Читал?

Курапика разглядывает обложку и отрицательно мотает головой. На яркой картинке веселые пираты с мешками золота празднуют очередной грабеж. Курапика кривится: они совсем как Пауки, берущие то, что им не принадлежит. Куроро делает вид, что не замечает. Заказывает еще чашку кофе и между делом спрашивает:

— Не любишь читать?

— Не то чтобы не люблю, просто времени сейчас на это нет. — Он должен стать сильнее ради мести.

Курапика неумело скрывает внутреннюю дрожь от воспоминаний, переплетенных с болью. Где-то рядом рычаг, на который можно надавить чуть сильнее и сломать защиту, понимает Куроро. Но Курапика меняет тему, расспрашивает о городе. Притвориться, что он местный, Куроро не составляет труда. Он охотно описывает, как родные, примечательные уголки города, о которых сам узнал на днях. Куроро обычно не разговорчив, он больше любит читать, чем трепаться языком, но поддержать интересную беседу всегда приятно. А общаться с Курапикой ему и правда нравится. Нравится его голос, манера речи и решительность во взгляде. Оттого хочется раскусить его еще сильнее, выведать, что же он скрывает. Куроро жаден до уникальных впечатлений, и чутье ему подсказывает, что этот мальчишка уникален.

Они встречаются еще. И еще.

Куроро всё ждет, когда Курапика откроется, обнажится, как кость коленной чашечки, когда металлическая труба при неудачном падении с груды мусора сдирает кожу начисто. Когда все нервы будут оголены, и на них можно сыграть хоть заупокойную мессу.

Куроро задает заковыристые вопросы; все они не приносят результата. Он бьет мимо и начинает злиться: ему не дают прочитать самый интересный рассказ в мире. Книга заперта на ключ, а все его отмычки не подходят. Взломать грубо — совсем не то. Не в случае Курапики.

Когда уважаешь, хочется играть по-честному.

Он начинает уважать Курапику лишь за одну фразу «Люди сами достигают вершин. Боги здесь не при чем. Я в них не верю» в ответ на предложение почитать книгу о религиях, которую Куроро только дочитал. Куроро сам всего достиг, буквально выгрыз себе путь наверх, поэтому не понимает трусливо сидящих в сторонке и ожидающих чужой помощи. Полагающийся только на себя Курапика еще привлекательнее в его глазах.

Они всё ближе. Но Курапика до сих пор загадка.

Куроро раздевает его уверенно, но поспешно: беспокоится, что тот передумает. Между ними ничего не остается: ни одежды, ни миллиметра меж разгоряченных тел, значит, и секретов не должно остаться. Вот только Куроро сам хранит тайну — тщательное замаскированное тату паука. Курапика сжимает его руки, сам не зная, что касается воплощения своей ненависти, не плачет, не стонет, только сопит, перетерпливая боль. Куроро жадно ловит его вздохи, совсем возле уха, прижимаясь лбом к пылающей мягкой щеке. Курапика прижимает его сильнее, не сдерживает один стон, и Куроро со всей своей алчностью жаждет, чтобы эти вздохи, стоны — весь Курапика принадлежал только ему.

Жадность грешна. Жадность убийственно опасна.

В шкафчике ванной Куроро находит линзы. Линзы с цветной радужкой. Курапика устало опускается на кровать и рассказывает. Всё. Если доверять, так по полной. Куроро смотрит в пылающие ненавистью глаза, и ему не по себе. Впервые ему не по себе. Он даже не может полностью понять свои чувства. Что это: вина, жалость, раскаяние? Единственное, что он понимает — Курапика тоже жадный. В своей мести он пойдет до конца, обязательно разыщет Пауков и расквитается с каждым. Пальцы, дрожа вцеплявшиеся в плечи, сойдутся на горле Куроро, не зная пощады. Он отобрал у него семью, а Курапика отберет жизнь. И это даже будет справедливо, не мог не признать Куроро. Он забрал глаза Курута, все до единого, потому что одной пары было мало. И вот еще одни перед ним. Но их не хочется вырывать, живые гораздо красивее. Куроро был бы не против смотреть в них каждый день. Но жадность не дает второго шанса.

@темы: фанфик - слэш, Hunter x Hunter

---

У желания две стороны

Автор: Эрриан
Беты (редакторы): tanat_fantasy
Фэндом: Hunter x Hunter
Основные персонажи: Хисока, Куроро Люцифер
Пэйринг или персонажи: Хисока/Куроро
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Даркфик
Размер: Драббл, 2 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: закончен

Описание:
Желание. Это желание распирало его всё сильнее, с того момента, как со сладких, но не волнующих его больше чем убийства губ Мачи слетело приглашение на встречу с Пауком.

Когда Куроро сказал, что среди пауков нет предателей, он не ошибся. Ведь Хисока не был пауком. Когда Куроро сказал, что никому из них нет выгоды от сдачи подельников мафии, он не ошибся. Ведь Хисока и правда действовал не из выгоды. Хоть и сдал он их не мафии, а Курапике, это не приносило выгоды, просто угождало прихоть. Приближало вплотную к исполнению желания достать Куроро.

Желание. Это желание распирало его всё сильнее, с того момента, как со сладких, но не волнующих его больше чем убийства губ Мачи слетело приглашение на встречу с Пауком. О, как его распирало. Хотелось бежать, как обычно стремительно бежать к своей жертве, не обращая внимания ни на кого вокруг. Хотелось уже, наконец, почувствовать Куроро на вкус.

Но он всегда находился в компании кого-то ещё. Не настолько самоуверенным Хисока был, чтобы связываться сразу с несколькими членами Геней Рёдан. Приходилось сдерживаться. Сдерживаться он привык, хотя подобное для него было трудностью. Мазахистично удерживать приступы кровожадности, чтобы не спугнуть свою цель — в этом было что-то крайне возбуждающее. Он был как паук, плетущий сеть для жертвы. Но не был одним из ЭТИХ пауков.

Какая ирония, ухмыльнулся он, сидя на подоконнике в заброшенном доме — базе Рёдан. Этот увалень, Увогин, то возмущался, что Хисока опоздал, то, что ведет себя слишком единолично. Но ведь Хисока и не был членом их команды. Это не могло не вызывать усмешку снова и снова, и приходилось отвлекать себя перетасовкой карт. Может, стоило вместо этого залепить ему рот банджи-жвачкой? Нет, плохая идея. Тогда он принялся бы крушить всё вокруг. Хисока не мог так рисковать.

Куроро позволял ему многое. Но то, чего так жаждал, нет. Остаться наедине по-прежнему было за пределами возможностей. Напряжение от ожидания отдавалось напряжением в штанах. Хисока был столь переменчивым, нестабильным до невозможности. Кровожадная тяга к сражению сменялась вожделением, всё также плохо контролируемым, но все-таки сдерживаемым. Хисока маниакально упивался своими мыслями и ожиданием. Когда Куроро читал свою неизменную книгу, отрешенно облокотившись на холодную стену, Хисока представлял, как прижимает его к той же стене, разбивая костяшки его сжимаемых от ярости кулаков и вдыхая запах крови. Ещё бы, Куроро ведь должен разозлиться от того, что Хисока вовсе не стал послушной марионеткой. Хотя и не стремился он вовсе создавать марионеток. Он просто хотел обладать всем, что ему приглянется. И члены Геней Рёдан были тоже в каком-то роде элементами его коллекции.

Однако Хисока не потакал чужим увлечениям, его заботили только свои. И сейчас его увлечением был Куроро. Иногда, когда похоть туманила рассудок, он не мог решить, чего хотел бы больше — сразиться с главой Пауков или же просто зажать его в темном углу, чувствуя сдавленное дыхание, когда ловкие руки фокусника будут расстёгивать его ремень и приспускать штаны. Насмешливо провести по кресту на лбу, когда Куроро похотливо застонет, и уйти, оставив его в смятении и неудовлетворении, в отместку за то, как долго приходилось ждать Хисоке. Это была бы забавная победа над главой опаснейшей банды. А может он не удержался бы и, яростно стянув те самые штаны вместе с раздражающим плащом, из-под которого вечно, как бы дразня, выглядывала накачанная бледная грудь, загнул его на бетонном полу и отымел бы как следует. Вынуждая от резких толчков стирать колени в кровь дроблеными кусками бетона, коими был усыпан весь пол в этом полуразрушенном здании.

Но всё же больше ему хотелось стать тем, из-за кого это беспощадное сердце перестанет биться, тем, из-за кого это некогда устрашающе сильное тело перестанет трепыхаться. Тем, кто отрубит голову пауку.

— Я разрешаю вам убить всех! — прогремел смертельный приговор Куроро, объявляя начало вылазки на аукцион.

Губы Хисоки плотоядно изогнулись в предвкушении.

@темы: фанфики (слеш), Hunter x Hunter

---

Мало

Автор: Эрриан
Беты (редакторы): ChemicalMusician
Фэндом: Shingeki no Kyojin
Основные персонажи: Армин Арлерт, Энни Леонхарт
Пэйринг или персонажи: Армин/Энни
Рейтинг: G
Жанры: Гет, Ангст, Драма, Повседневность
Размер: Драббл, 5 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен

Описание:
Энни — вот на что сейчас устремлен его взгляд.
Он завидует тому, как непринужденно общается с ней Эрен. Как он может говорить ей всё, что вздумается?

Худощавый юноша сидит на тренировочной площадке. Даже не юноша, а совсем ещё мальчик — щупленький и миловидный, совсем как девчонка. Казалось бы, что делать такому среди борцов с титанами? Светлые волосы треплет ветер, а белая рубашка выглядит не так пыльно лишь потому, что сегодня его жалели, как, впрочем, и всегда. Земля попадает на губы, когда очередная борющаяся пара проходит рядом, в пылу схватки вздымая клубы пыли. В них всегда есть что-то, чего нет в нём. То ли упрямства как в Эрене, то ли таланта как в Микасе, то ли силы как в Энни — грубой, как не ограненный бриллиант.

Энни — вот на что сейчас устремлен его взгляд.

Он завидует тому, как непринужденно общается с ней Эрен. Как он может говорить ей всё, что вздумается? Армин не такой. Он никогда не мог себе такого позволить. Даже когда они оставались наедине. Он не мог... Хотя он много чего не мог. А она... Она всегда оставалась безразличной. Нарочито безразличной. Армин видел это, но не мог понять, почему она ведет себя именно так. Он сто раз прокручивал в голове различные варианты, но мозайка не складывалась, сколько бы мальчик над этим не бился. Его это не то чтобы раздражало, но вызывало чувство неуловимой тревоги.

Её кулак проходит в миллиметре от уха Эрена. И Армин вроде и волнуется за друга, но в то же время больше переживает, что тот сможет опрокинуть Энни с силой о землю.



Леонхарт всегда твердила, что она хрупкая девушка.

Он ей не верил ни на секунду. С первого взгляда он видел в ней что-то. И отчего она скрывалась или что таила в себе, он до сих пор не раскусил, как не старался. Это немного мучило его на протяжении долгого времени.

Армин, что всегда был сообразительнее всех кадетов, рядом с ней терял весь свой словарный запас. Его горло сжимали невидимые тиски, позволяющие разве что хрипеть, как титан когда ему отсекают кусок плоти.

Это было его очередной слабостью.

Но в этой ситуации друзья не могли помочь ему как обычно. Микаса не могла бы заставить силой обратить внимание девушки на своего вечного подопечного, не могла бы заставить её пойти с ним на свидание, пусть даже недолгое и не к чему не обязывающее. Более того, в рукопашном бою Энни скорее всего одержала бы победу — быструю и неоспоримую. Да и ни к чему ему было внимание девушки, добытое таким способом. А от всплывающих картин Микасы, отправленной в полёт, как когда-то Райнер и Эрен, мальчику становилось только хуже.

А Эрен с его благими намерениями был слишком простодушен и прям в действиях. Прям до одури, до такой степени, что его откровения обухом свалились бы на голову ничего не подозревающей Энни.

Поэтому Армин хранил всё в себе, по возможности избегая имени Энни в разговоре. Почему? Потому что он непроизвольно менялся в лице, когда звуки смешивались в это слово. Когда они сливались в сладостное, недоступное «Энни».

Энни.

Это имя он доверял своим губам лишь во сне. Шепча его, сминая край подушки, отфыркиваясь от щекочущих нос светлых прядей, когда подрагивающие ресницы приоткрывали слегка закатившиеся глаза. И даже во сне он делал это так тихо, словно осознавал, что кто-то может услышать эти заветные четыре буквы.

Вот к чему ещё ревновал Армин — к тому, как легко давались эти звуки Эрену. Он произносил «Энни», как нечто само собой разумеющееся, как нечто совершенно неважное, будто он не знал, какой вес они имеют для друга. Хотя, он ведь и не знал. Даже не подозревал. До этого дня.

Больше не оставалось времени. Когда настаёт определенный момент, и ты осознаешь, что либо сейчас, либо шанс будет потерян навсегда. Когда всем своим нутром ты остро ощущаешь этот переломный этап. И либо ваши судьбы переплетутся, либо нить, связывающая вас так слабо, порвётся, и вы навсегда разойдётесь. Как два листка, оторвавшиеся от одного дерева, но подхваченные разными порывами ветра, разлетитесь в разные стороны. Предчувствие неминуемой потери заставляет действовать, заставляет так отчаянно искать выход.

Так мало. Так мало времени осталось. Больше нельзя ждать.



Армин вбегает в мужскую казарму после тренировки. Эрен сидит на своей кровати. Он стягивает сапоги и влезает на неё с ногами. Кровать явно уютнее твердого щебня, на котором ему сегодня пришлось полежать благодаря Энни. Он потирает локоть, пожалуй, ушибленный чересчур сильно, и смотрит на Армина. Что-то в глазах друга детства его настораживает — некая одержимая решительность.

— Как думаешь... — начинает Армин, но останавливается на полуслове.

Эрена это настораживает ещё больше. Обычно ему всегда есть, что сказать, ведь красноречие отнюдь не слабая его сторона. Мальчишка же ковыряет носком сапога пол, будто там есть что ковырять.

— Что? — не выдерживает Эрен.

Армин пару секунд молчит, а потом, когда Эрен начинает разминать затёкшую ступню, резко выпаливает:

— Мне нужен твой совет!

Его голос звучит по-прежнему детско, но неожиданные нотки твёрдости, которой доселе не единожды не наблюдалось, поражают Эрена.

От неожиданности Эрен дергается, забыв про зажатый в руке палец, и тот противно хрустит. Так громко, что слышно на всю казарму, но Армин не замечает. Ему важно лишь одно. Лишь одно владеет сейчас его разумом.

— Подарок Энни, — он удивляется, как легко на этот раз срывается с языка её имя. — Я приготовил подарок Энни.

— С какого перепугу? За то, что она кидает меня о землю, как аномальный титан?

— Нет. Это же Энни. Энни!

Его оковы разрушены, и теперь парень не может остановиться произносить это имя на тот и этот лад.

— Энни. Энни, — восклицает он, меняя интонацию и играясь им, как маленький ребёнок.

— Ты головой ударился на тренировке?

Эрен не может скрывать недоумение. Вроде это не Армина, а его самого та дама, о которой идет речь, сегодня припечатала в землю пару раз, заставляя глотать песок. А песок ведь не вкусный, далеко не вкусный.

— Я долго думал и, знаешь, это лучшее, что я мог сделать сам, — продолжает Армин, не обращая внимание на малость растерявшегося лучшего друга.

Мальчик неуклюже и слишком поспешно лезет под кровать, шмыгая прямо под ноги Эрена и, пыхтя, возится там в поисках чего-то.

— Что ты там копошишься? Тебе Саша дала колбасу заныкать?

Армин что-то бухтит, но из-под кровати не слышно ничего членораздельного. Эрен поглаживает побаливающий палец на ноге. Наконец, Армин выныривает и со счастливой физиономией тычет под нос Эрену какой-то предмет.

Стеклянная ёмкость похожа на миску со слегка загибающимися краями. Она наполнена водой, и если смотреть сверху, то вода кажется синей.

— Это море, — довольно улыбается Армин. — Я закрасил дно голубым, чтобы было похоже на морскую воду.

Эрен, не отрываясь, смотрит на качающиеся в воде разноцветные фигурки.

— А это рыбки. Я сам их вырезал по картинкам, которые видел в книгах родителей. Они получились точь-в-точь, только в размерах поменьше. Но если бы я соблюдал масштаб, пришлось дарить бы бочку, а я не думаю, что девушки считают бочки романтичными.

— М-м, романтичными? — почти мычит Эрен.

— Угу. Хочу подарить его Энни. Помнишь, как мы мечтали взглянуть на море, взглянуть на внешний мир? Мне кажется, ей тоже понравится.

Эрен молчит. Он понимает, что это не для него. Почему это не для него?! Они всегда мечтали о море вместе.

— Тебе нравится?

— Нравится, — выдавливает Эрен.

— Тогда пожелай мне удачи! Энни мне тоже давно нравится! — выкрикивает Армин и бросается навстречу своей судьбе, как он считал.

— Нравится, — повторяет Эрен, опускаясь на кровать. — Армин мне нравится.



Армин со всей своей искренностью и сохранённой где-то в глубине, неведомо как после пережитого, детской наивностью приглашает Энни на свидание. Его глаза удивлённо расширяются, будто он и не надеялся на положительный ответ. Девушка внимательно разглядывает миниатюрное море, камешки и песок, выточенные из тех же камней подобия ракушек. Она улыбается от всей души. А потом в её глазах мелькает непонятное сожаление и грусть, но тут же скрывается обычным ничего не выражающим взглядом. Она не говорит о его причинах, а Армин не спрашивает.



Их пути расходятся. Она — в военную полицию, он — в легион разведки, следуя за Эреном, как и всегда.

Проходят томительные дни, оттесняя воспоминания новым ужасом, но он всё ещё хранит, где-то в глубине, но хранит ту улыбку. Ту тщательно запечатленную в памяти улыбку, которую он видел лишь однажды, но мог нарисовать в точности, если бы только имел навыки. Он хранит её, хватаясь за неё, как за последнюю соломинку.

Он всё ещё рад, что решился.



В том поле, склонившись над ним в форме титана, она чувствует отвращение. Отвращение к самой себе и к миру в целом. Отчего же всё так происходит? Ей кажется, что он смотрит прямо на неё. Не в глаза титану, а прямо на неё, скрытую в его недрах за толщами чужеродной плоти. Ей кажется, он видит её насквозь. Ей страшно от мысли, что когда-нибудь он встанет вновь на её пути, и рука больше не дрогнет.



На ступенях, ведущих в подвал. Больше нет шансов. Окончательно и бесповоротно.



В комнате общежития военной полиции Армин устало роется в комоде.

— Это не её вещи! — раздраженно говорит Хитч. — У неё почти ничего не было. Одна сменная одежда, да и всё.

— Капитан Смит приказал осмотреть всё, — сухо и безэмоционально возражает ей Армин, даже не оборачиваясь.

Он больше ничего не чувствует. Не хочет чувствовать. Лишь врёт себе, что ничего не чувствует, но постепенно убеждает.

Эрвин послал его найти какие-то зацепки, полагаясь на его блестящий ум. Не такой уж и блестящий — умный бы не стал до последнего надеяться. Умный бы не оплошал.

Армин заканчивает с комодом и переходит к кровати. Ощупывает подушку, ворошит одеяло, осматривает матрац. Наконец, он заглядывает под кровать. У стены что-то есть, но слишком темно и невозможно разглядеть. Армин тянется рукой, двумя пальцами подцепляет холодный стеклянный край и выуживает находку на свет.

О край бьются камни, потревоженные движением воды, песок поднимается со дна, закрывая от чужих глаз разноцветных деревянных рыбок. Искусственные ракушки наполовину оголены. Жаль, воды осталось слишком мало.

@темы: фанфики (гет), SnK

---

Ради моей мечты

Автор: Эрриан
Беты (редакторы): tanat_fantasy
Фэндом: Reimei no Arcana
Основные персонажи: Акил, Азухал (Брат Акила, наследный принц Литуанеля)
Пэйринг или персонажи: Акил/Азухал
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой)
Предупреждения: Инцест
Размер: Драббл, 1 страница
Статус: закончен

Описание:
Каждый раз, когда сок от переспелого персика стекал с губ Азухала, Акил закусывал полу рукава, наблюдая за тоненькой струйкой, а потом тем же рукавом вытирал её, заботливо, но не как мать слюнявому ребенку.

Он был всегда себе на уме, и в этом взгляде с поволокой не читалось и мысли, словно он и не здесь вовсе. Пятый принц, никогда не ставший бы королем, но сделавший бы абсолютно всё для второго. Такой маленький и беззащитный, но хитрый и слишком много думающий, он следил за всем в поле своего зрения и видел то, что скрывалось от многих. И вот в этом передергивании плечами старшим братом он тоже видел больше, чем остальные. Проходить в коридорах дворца мимо наследного принца Азухалу было слишком в тягость. Акил бы взял его за руку, но как всегда путался в длинных рукавах. Да и стоило ли выражать слабость при том, кто наверняка был так же безжалостен, как и его мать, вспоровшая себе живот, чтобы родить королю первенца.

Как только они оказывались в покоях Азухала, оба тут же расслаблялись и Азухал устраивался поудобнее на подушках, разбросанных на полу, а Акил не заметно подползал ближе. И вот он вновь смотрел на узкие плечи брата, оголенные привычной одеждой без рукавов. Сам же Акил не показывал и лишнего миллиметра своей кожи, не хотел показывать никому, кроме своего брата.

Каждый раз, когда сок от переспелого персика стекал с губ Азухала, Акил закусывал полу рукава, наблюдая за тоненькой струйкой, а потом тем же рукавом вытирал её, заботливо, но не как мать слюнявому ребенку.

В этот раз он так же завороженно следил за каплей сока, а потом не удержался и слизнул, задержав язык на подбородке брата. Азухал не отпрянул, даже когда младший брат внимательно посмотрел исподлобья, пытаясь разглядеть нотки сомнения. Светлые глаза Азухала не выражали ненависти, отвращения, злости, только то неуловимое чувство, которое для удобства называют любовью, объединяя все его отличающиеся оттенки в одно целое. Акил придвинулся ближе и, еле выпутав руку из рукава, с которыми он обычно управлялся куда лучше, убрал более светлую прядь, что напоминала о кронпринце, со лба Азухала и поцеловал именно туда, где она лежала, словно хотел стереть её след, залечить рану. Он был готов на всё ради старшего брата, и если можно его успокоить таким образом, он совсем не против. Акил подцепил руку брата с позвякивающими браслетами, поднес к губам и поцеловал, как делают мужчины, здороваясь с девушками в других странах. В этой же комнате это было просто выражением чувств.

— Ты самый близкий мне человек, — прошептал Акил, наваливаясь сверху, и целовал, обжигая шею горячем дыханием. От него пахло рахат-лукумом и сахарной пудрой, а губы были слаще любого лакомства Литуанеля.

Азухал стянул ихрам, неотъемный головной убор Акила, и блуждал рукой в его волосах, задержавшись на косичке, перебирая бусины на ней. Впивался пальцами в спину, когда младший брат творил что-то куда более извращенное, чем все его наложницы. Виноград из перевернутой тарелки мялся под их ногами, но не заставил их прерваться. Подушки ёрзали и разъезжались от движений мужчин на них, и когда братья оторвались друг от друга, тяжело дыша, они уже оказались на голом полу.

— Ты всегда слишком много знал, братишка, — сказал Азухал, однако, без капли укора. Он точно предвидел, что знания брата ему пригодятся.

— Я сделаю всё ради того, чтобы ты стал королем, — серьезно, без всяких шуток и тени сомнения выпалил вдруг Акил, заглядывая ему в глаза.

— Мне не нужно, чтобы ты делал что-то ради меня, чтобы ты чем-то жертвовал.

— Ради моей мечты… Я не думаю, что это так уж плохо.

С тех пор, Акил всегда утешал таким образом брата после напряженных встреч с Баталом. А Азухал же стал чаще ходить мимо покоев кронпринца.

@темы: фанфики (слеш), Reimei no Arcana

---

Привык

Автор: Эрриан
Беты (редакторы): tanat_fantasy
Фэндом: Hunter x Hunter
Основные персонажи: Хисока, Куроро Люцифер
Пэйринг или персонажи: Куроро и Хисока
Рейтинг: G
Жанры: Слэш (яой), Повседневность
Размер: Драббл, 2 страницы
Статус: закончен

Описание:
Куроро знал Хисоку ещё до того, как они покинули метеорный квартал.

Публикация на других ресурсах:
с разрешения

Куроро как всегда мало говорит, но много читает. Хисока сидит на окне, он видит только как глаза Люцифера скользят по строчкам, которые этот сумасшедший клоун никогда не прочтет.

«До сих пор помню, как мы встретились. Я чумазый и недоверчивый, а ты уже тогда со своим гримом. Он не нравится мне, потому что остается на подушке после твоего ночлега в моей каморке. Отстирывать его трудно, да ведь и мыло с порошком большая редкость в таком месте. Не понимаю, почему ты приходишь так часто в этот заброшенный обветшалый дом, почему предпочитаешь проводить время здесь, лежать на тонком, местами дырявом матрасе или сидеть на продавленном диване, от обивки которого воняет, и заглядывать через плечо в мою книгу. Ты меня не отвлекаешь, но почему же отказываешься, когда я предлагаю тебе другую книгу, даже менее замусоленную, чем та, что в моих руках? Разве не хотел ты тоже почитать?

...Начинаю привыкать к твоему щекотному дыханию на шее.

...Я никогда не пойму, что в твоей голове, слишком быстро там всё меняется. А ты никогда не поймешь, что в моей, слишком я неразговорчив.

...Ты часто хихикаешь, растягивая губы так, как мне не нравится, и кажется, что делаешь это специально, но я не уверен.

...Это хихиканье жутко раздражает. Но и к нему я привык.

...Ты приходишь уже как к себе домой. Иногда я возвращаюсь, а ты уже тут. Пару раз ты приносил яблоки. Не знаю, кого тебе пришлось убить ради этого, но они очень вкусные. Мне кажется, скоро и я буду готов на всё ради того, что мне нужно. Надоела помойка. Надоела вонь, которую не замечаешь только потому, что она везде. Я хочу, чтобы тебе не требовалось приносить мне яблоки.

...Ты не хочешь знакомиться с моими друзьями, которым тоже всё надоело.

...Не понимаю, почему ты не идешь с нами, ведь это ты принес мне ту книгу, объясняя, что фокусы твои вовсе не фокусы и не магия, а всего лишь Нэн.

...Вижу тебя в библиотеке, в которую уже не первый раз прихожу таскать книги. Библиотекарь и не замечает, так даже не интересно. А про тебя… я не то чтобы и думать забыл, но уже меньше, гораздо меньше ты всплываешь в моей памяти. И вдруг ты здесь, прямо передо мной, в городе, где мы чуть больше недели. Ты улыбаешься той самой приторной улыбкой и указательным пальцем как-то демонстративно, что ли, отклоняешь книгу с родной полки. Знаешь, и только в этот миг я понимаю, чего мне не хватает. Этой раздражающей улыбки.

Ты спрашиваешь, как дела. Я отвечаю довольно односложно. Не знаю, что тебе рассказать, о чем бы ты хотел услышать. Твои волосы опять крашенные, но не того цвета. Не того, к которому я привык. Хотя уже отвык, наверное. От многого я отвык за это время, больше никто не заглядывает мне через плечо, когда я перелистываю страницы. Это и приносит облегчение, и в то же время мне одиноко. Я любил разделять такие моменты с тобой, привык любить.

Ты уклончиво отвечаешь на мой вопрос о жизни, заданный будто из вежливости, но мне в самом деле интересно. Ты вертишь в руке колоду карт, а мне интересно, это та же самая старая или уже новая. Я хожу по рядам, разглядывая корешки, кое-где потрепанные, как мой старый диван, о котором и вспоминать бы не хотелось, если бы не одно но. Ты не читал тогда, и вряд ли пристрастился к этому сейчас. Что же привело тебя в библиотеку?

Обычное дыхание в шею. Стоп, оно же необычное. Уже.

Я оборачиваюсь, а ты опять улыбаешься, всё так же раздражающе. Знаешь, твоё лицо и раньше бывало самодовольным, а теперь и подавно. Ты придвигаешься так, что мне приходится уткнуться спиной в стеллаж. Не знаю, зачем, но теперь я могу разглядеть волосы, более тщательно уложенные, лицо, всё же изменившееся. Отпечаток пары лет или я просто стал забывать, каким оно было раньше? Интересно, что ты видишь во мне?

На секунду ты сжимаешь моё запястье, так что мне больно, а потом ты что-то шепчешь про то, что еще не время, и про какие-то несозревшие фрукты. Ты опять про яблоки?

Оставляешь меня в замешательстве.

...Я начинаю опять привыкать не вспоминать о тебе.

...Ты препираешься в мою же банду, забрав четвертый номер. Что ж, правила одни для всех».

@темы: фанфики (слеш), Hunter x Hunter, Фанфикшн

---

Оформление, посланное судьбой.

@темы: странные совпадения, всякое